Пол Боулз — американский писатель-классик, композитор и экспатриант, 52 года проживший в Танжере, городе на севере Марокко. 

Лет с восьми или девяти меня завораживал тот краткий отрывок из «Макбета», где Банко выходит из замка с сыном и мимоходом роняет людям снаружи, что скоро будет дождь, а ему в ответ сверкает клинок и раздаётся достойная восхищения краткая фраза, сухая и жестокая: «Пусть льёт». Роман, которому я дал такое название, был впервые опубликован в начале 1952 года — как раз во время волнений, предвещавших конец Международной зоны Марокко. Тем самым уже при выходе в свет книга рассказывала об ушедшей эпохе: Танжер после 30 марта 1952 года так и не стал прежним. Город, воспетый на этих страницах, давно прекратил существовать, и события, на них описанные, теперь невообразимы. Как фотография, рассказ этот — документ, относящийся к определённому месту в заданный момент времени, подсвеченный этим конкретным моментом.

Пол Боулз

Действие романа «Пусть льет» происходит в Танжере, в последние дни Международной зоны. Нелсон Даер, скромный кассир нью-йоркского банка, приезжает в Танжер в поисках новой жизни. Среди международных аферистов, обедневших аристократов, неловких шпионов и жуликов всех мастей он дает свободу своим инстинктам, исследуя изнанку цивилизованного общества, — и, не в силах остановиться, заходит слишком далеко.

Автор соблюдает поразительное невмешательство в биографии и судьбы своих персонажей: в этом романе нам сообщают о них ровно столько, сколько мы сами в реальной жизни могли бы понять о человеке, понаблюдав за ним недолго и слегка с ним поговорив, не вдаваясь в подробности и без всякой задушевности. Ко всем персонажам в своем романе автор относится откровенно энтомологически — никаких выводов не делает, никак наше к ним отношение не корректирует, ему вообще не важно донести до читателя, как ему всё это вообще. В этом, среди прочего, магическая ценность этого текста: в той же мере, в какой внешняя реальность не сообщает нам, как к ней относиться, так же и роман «Пусть льет». И среди персонажей романа я не нашла ни одного, кто мне бы все время нравился. Точнее будет сказать так: все персонажи романа мне почти всё время были умеренно противны. Что само по себе удивительный читательский опыт: некого и некому противопоставлять с нравственной точки зрения. Никто не д'Артаньян, никто не в белом, все в разных немарких оттенках. Взаимный ущерб — любого толка — эти немаркие персонажи наносят друг другу так же походя и совсем не всегда целенаправленно, как по эту сторону бумаги. И его в книге много, этого ущерба.

Любая попытка отжать авторскую мораль из этого романа мгновенно будет тухлым литературоЕдением. Какая мораль у апрельской субботы в районе Южного Бутово? Какая мораль у аудиосцены веселых воплей у меня за окном вот сию секунду? Но при этом, дочитав роман до его вполне не фейерверочного финала, я как читатель осталась с подробнейшим и до крайности красноречивым полотном человеческих судеб и решений, мгновенной и отсроченной кармы и удивительной признательностью, что мне совсем ничего не впарили, ничему не попытались научить, не пустили ни единой пылинки в глаза, а поговорили как с человеком, достойным взрослого разговора. Без всякой ко мне симпатии. Да и без антипатии, впрочем.

Шаши Мартынова, dodo-space