«Альфред Зон-Ретель, немецкий интеллектуал, близкий к Франкфуртской школе, в двадцатые годы, как и многие его соотечественники, уехал в Италию. Там он провёл несколько лет и написал серию небольших лирических очерков о странной и привлекательной жизни старого Неаполя. Сергей Ромашко, переводчик Вальтера Беньямина, рассказывает о жизни Зон-Ретеля и его книге «Идеальные поломки».

Эта скромного размера книжечка напоминает небольшое окошко, заглянув в которое, вдруг обнаруживаешь, что перед тобой открывается широкая панорама со множеством деталей. В данном случае — панорама интеллектуальной жизни Германии столетней давности и не только...

<...>

Италия была другим миром. Миром, в который можно было сбежать, как сбежал в свое время Гёте. В этом побеге было какое-то мальчишество, как в побеге с уроков. Беда только в том, что побег заканчивается, и приходится возвращаться в мир сурового порядка. Но остается заноза, и многим приходится носить её в себе всю жизнь. И никакие коллекции итальянской керамики и прочие ухищрения не помогают.

Молодые интеллектуалы с севера не просто нашли для себя подходящее место на земле. Они уже привыкли наблюдать и осмыслять увиденное. Они прошли через придирчивость неокантианства, через дотошность феноменологии, знали эквилибристику Ницше. И потому окружавшая их повседневная жизнь южной половины Италии постоянно наталкивала на размышления о человеке и его действиях.

Ведь Италия не была далекой экзотикой (а некоторые немцы отправлялись гораздо дальше — в Индию, Тибет, Японию), это была тоже Европа, но какая-то неправильная. Там люди почему-то неразумно бесшабашны, а вещи ведут себя своенравно, не желая подчиняться порядку: «В Неаполе все технические сооружения обязательно сломаны». Казалось бы, это должно привести к катастрофе, но ничего подобного не происходит, потому что поломка и прочие неурядицы не могут остановить итальянца. «Неаполитанец выходит в открытое море на моторной лодке даже при таком шквальном ветре, при котором мы и шагу ступить не решимся. И всё у него идёт не так, как нужно, но кончается всегда более или менее благополучно».

В этой бесконечной неурядице кроется какая-то тайная мудрость, позволяющая существовать вопреки отсутствию логики и существовать необычайно долго, ведь итальянцы имели полное право поглядывать на северных соседей как на варварский народ, ещё недавно достаточно дикий, тогда как на Апеннинах... Наблюдая это неупорядоченное, но удивительно устойчивое зазеркалье, Зон-Ретель видит в нём не просто иррациональность, но нечто большее —  попытку нащупать иное соотношение человеческого и машинного, не подчиняющее человека машине и унификации. Он видит ситуацию, при которой техника «начинается там, где человек накладывает вето на враждебный, замыкающийся в самом себе автоматизм машин и сам вторгается в машинный мир. И тут оказывается, что он несравнимо возвышается над законами техники».

Конечно, есть соблазн списать всё особенности итальянцев на южное солнце и неумеренный темперамент. Немного этому подвержен и Зон-Ретель. Однако — а не видится ли вам в его картинах нечто знакомое? Ну да, конечно. И ведь не случайно в то же время Вальтер Беньямин, покинув Италию и отправившись в Москву, с удивлением обнаруживает, что этот город — северный Неаполь. И несмотря на мороз, здесь так же, как и в Италии, все поломано, идёт не по плану, но тем не менее идёт, и всё кончается «более или менее благополучно». Значит, «неправильных» стран не так уж мало на этом свете.

Небольшие тексты Зон-Ретеля читаются сегодня иначе, чем в момент их написания, но не менее интересно. Это своего рода моментальная фотография, на которой история зависла в определённый момент, и люди на фотографии не знают, что их ждёт вскоре, а мы знаем. Мы знаем, что итальянская интермедия сменится куда как более суровыми испытаниями, и кому-то суждено пережить их, а кому-то нет. И судьбы людей будут развёрнуты порой самым невероятным образом — неправильность итальянской реальности покажется какой-то шутейной игрой. Это фотография накануне большой катастрофы. Накануне глобализации, автоматизации, прорыва в космос и многого другого. И потому она, как многие старые фотографии, обладает сегодня удивительной прелестью».

Сергей Ромашко,
gorky.media

В книге множество документальных иллюстраций со старыми видами Неаполя и прочим, издание прокомментировано.

Перевод с немецкого Александра Ярина